Интервью было сделано для сайта RedLava
ВИКТОР ДОРОНИН: РАБОТА НАД ОШИБКАМИ
— Витя, я знаю, что ты невероятным образом уже три раза был на Коне и собираешься ехать туда в четвертый раз.
— Да, первый раз там я стартовал на «половинке», затем ездил поддерживать своего друга Антона Самохвалова, а после этого уже и сам вернулся полноценным участником Чемпионата Мира. В этом году еду снова.

— Как давно ты занимаешься триатлоном?
— Я пришел заниматься 13 января 2013 года

— Почему ты так помнишь дату?
— Для меня это осталось достаточно ярким воспоминанием. Мой хороший товарищ Илья Слепов записал нас в качестве фана на первую триатлонную «половинку», и за три месяца до нее решил поинтересоваться, готовлюсь ли я. В то время я жил в США и, естественно, и думать забыл об этой авантюре.

— Почему для первой гонки выбрали Гавайи?
— Илья подбирал старты по каким-то знаковым событиям и необычным местам. На Гавайях после завершения велосипедной карьеры к своему изначальному спорту – триатлону – вернулся Лэнс Армстронг. Так что мы приехали на Кону за десять дней до старта, и там я впервые сел на разделочный велосипед.

— До этого ты занимался спортом?
— В детстве были смешанные единоборства, гребля, затем практическая стрельба. До Гавайев бегал для себя два-три раза в неделю. Я жил в Нью-Йорке рядом с Центральным Парком, а там просто грех не бегать, да и для спортивной общественности звучит неплохо: «Где тренируешься? В Центральном парке». В то время я записывался на все забеги подряд, чтобы не терять мотивацию
выходить на пробежки.

— Помнишь свои ощущения от прохождения первой «половинки»?
— В процессе гонки начинаешь испытывать доселе неизвестные тебе эмоции. Это как путешествие
внутрь себя. Несмотря на 2000 человек вокруг, тебя ничего не отвлекает от длительного
внутреннего диалога.
Я помню седовласых мужчин за 60, которые обгоняли меня на велосипеде и на беге, в то время, как я молодой, сильный и вроде как тоже тренировался. Может я делал что-то
неправильно?

Может я недостаточно силен? Помню спортивный азарт и лжеуверенность в себе, в том, что сил хватит на все 90 км, ехал «на все деньги». Естественно, в первый раз я неправильно распределил свои силы, и расплатой получил страдание. Но подобные ошибки – это бесценный опыт, который ты постараешься передать другим, но он не сработает, так как каждый учится
только на своих «граблях».
— Насколько изменился твой подход к тренировочному процессу за эти четыре года?
— Он не поменялся, он повзрослел. Прогресс невозможен, если ты не делаешь самого важного –
работу над ошибками. Если ты как слепая лошадь носишься все время в четвертой и пятой
тренировочной зонах, (как я это делал в начале), то будут только регресс и травмы. Первые пару
лет я носился без разбору. Мог с утра поучаствовать в «Гонке героев», а вечером сгонять на преодоление препятствий с Men's Health, с утра отправиться полумарафон, а потом пробежать благотворительную пятерку.

— Что заставило тебя поменять подход?
— Мне захотелось его видоизменить, и я начал изучать, как тренируются профессионалы, различные тренерские практики. Видимо настал момент, когда ты уже не можешь продолжать заниматься чем-то как дилетант. Например, я не могу делать плохо продакшн или другую свою работу, я полностью погружаюсь в процесс. Это путь саморазвития, как и в жизни. Ты не можешь
сказать: «О все, я достиг кандидата докторских наук и, пожалуй, на этом остановлюсь». Я адекватно оцениваю, что на олимпиаду 2020 не поеду, но в своих целях и задачах у меня главный соперник — это мои лень и страх.
— Как распланирован твой тренировочный процесс?
— У меня есть ведущий тренер — Максим Крят – который пишет мне план, и я следую его установке. Также я езжу на сборы, где работаю или консультируюсь с другими тренерами отдельно по техническим моментам. Например, с Александром Колубневым, призером Олимпийских Игр по велоспорту, профессиональным велогонщиком. Будучи в Москве, я провожу велосипедные
тренировки, разборы педалирования и посадки с Игорем Ищуком в студии RedLava.

— Неужели осталось еще что-то, что требует технического исправления? Или теперь работа идет в основном на объем?
— От людей с большим опытом можно получить огромный пласт информации, задавая правильные вопросы. Я сам не ездил многодневки по 20 дней, так что подобный опыт можно перенимать от профессионалов. Велосипед в триатлоне – это этап на котором ты можешь либо от кого-то оторваться, либо кого-то догнать. У меня мало вариантов прогресса на плавании, я не сильный
пловец, так что остается бег и велосипед. Чтобы поменять свою среднюю скорость с 32-33 на 38-40 ты должен изменить подход, в большинстве случаев, делая специфическую работу, рассчитанную на разную частоту педалирования, на разной мощности и пульсовых зонах.

— Пользуешься измерителем мощности?
— Да, с прошлого августа. Тренировки делаю по пульсу и мощности, слежу за педалированием, которое тренер пишет в задании. Это на «разделке». На «баране» у меня нет мощеметра и я использую каденс и пульс. Информация о пульсе для меня важнее, чем о мощности.

— Тренируешься на станке?
— После того, как получил свой второй слот на Кону, я спланировал весь год таким образом, чтобы использовать станок как можно меньше.

— Делаешь какие-то тренировки в спортзале?
— Обязательно. Это статико-стабилизация плюс растяжка, и пилатес. Всего около 5% времени я уделяю, так называемой, «сухой работе». Это не то что ты потянулся перед и после тренировки, это отдельное полноценное занятие в плане. До некоторых проблемных мышц невозможно дотянуться за пять минут. Также большой процент успеха в триатлоне – это грамотное восстановление. Из 4 и 5 зоны ты никогда не попадешь в прогресс, ты можешь ушатывать себя, уничтожать, но результата не увидишь. Советую всем распечатать на А4 – «прекратить себя ненавидеть на тренировках», не нужно себя уничтожать высокими пульсами.

Это проблема современного любительского спорта, людей, которые за короткий срок хотят сделать чудо-интервалы, полный Ironman. Цена этому травмы, велосипед в кладовке, продажа формы. У меня есть много знакомых, которые завязали повесили шнурки на гвоздь потому что переусердствовали. Их быстро стало тошнить от спорта в принципе.
— Через сколько времени после начала занятий триатлоном ты сделал свой первый Ironman?
— На свой первый Ironman я не поехал. В 2013 году, Илья записал нас на первую «половинку» на Гавайях, и следом же через неделю на вторую под Вашингтоном на случай «если что-то пойдет не так». Тогда я жил в Нью-Йорке, а он в Москве развивал «Лабораторию бега». В то время в голове жили неадекватные амбиции и абсолютная уверенность в том, что ты встанешь с дивана и не тренируясь сделаешь все, что требуется.
Так что на целую дистанцию мы решили записаться через полтора месяца после первых двух половинок. Вроде же успеем отдохнуть. Но неожиданная реакция моего организма на сверх нагрузки меня настолько удивила, что здравый смысл возобладал и оплаченный слот в Кентуки я просто отложил. Тело было абсолютно не готов морально. Я понял, что хочу пройти свой первый Ironman осознанно, сделать обдуманный выбор, чтобы гонку я полюбил еще до самого старта. Как у нас говорят, чтобы «солнце было наверху»,чтобы финишировать посветлу, а не с категорией «девушек за 60».
— И какой в итоге старт ты выбрал и почему?
— Это был мексиканский Козумель. Жаркий и тяжелый старт, максимально приближенный по погодным условиям к Коне, о которой я уже тогда начал думать. Там я по полной получил все, что может получить любитель на первом полном старте. Мне было плохо, я ломался, падал. Страдал изо всех своих амбициозных сил. Сейчас понимаю, что первый старт должен быть не на результат, а на опыт комфортного прохождения, чтобы сначала прочувствовать сам процесс. Это я говорю о людях, пришедших в триатлон «с дивана».
Самое легкое в этом старте было плаванье – по течению, но без гидрокостюма. Так как плаванье не мой конек, то этот этап прошел из разряда «с сигарой». Плыл, рассматривал рыбок в чистейшей бирюзовой воде, наслаждался видом дельфинария. Велоэтап я предварительно хорошо изучил – это три круга вокруг острова с длинными отрезками порывистого бокового ветра.

Сюрприз пришел откуда не ждал – вылетел с трассы на агрессивном прохождении одного из поворотов. Точнее это был каскад поворотов по 90 градусов, который на втором круге я, уверившись в свои силы, решил пройти, не сбрасывая скорость. Тактически я знаю, что в таких местах всегда
скопление людей, и не сходя с лежака там можно обойти сразу двух-четырех человек. В общем, за секунду я обнаружил себя летящим в толпу зрителей. Ближайшие 40 минут они наблюдали, как я собираю свою разбросанную еду, воду, ищу насос, и первый раз в жизни пытаюсь заменить покрышку и камеру самостоятельно. За это время, конечно же, ноги закислились, и я был не очень
счастлив продолжать гонку после того, как мимо меня уже промчались с ветерком все пенсионеры. Через 10 км у меня прокололась запаска. Я достал камеру вытянул с ней руку в сторону проезжающих велосипедистов, и стоял показывал, что мне нужна камера. Настрой уже был на нуле, когда, проезжая мимо, один седовласый дедушка выкрикнул Never Stop! и на ходу выкинул мне запаску с зарядкой.
— Желания сойти не было?
— Для меня главное было не останавливаться. Когда я забежал в транзитку перед беговым этапом, то были все шансы сойти. Картинка там предстала довольно угнетающая. Все лавки заняты страдающими людьми, которых тошнит, а ноги сводит судорогой. Такая палатка «стреляных воробьёв», которые лежат по разным углам в жару +40, и они просто не могут найти силы выйти
оттуда, потому что понимают, что впереди их ждет еще марафон. В тот момент я понял, что надо оттуда срочно убираться, чтобы не стать частью этого унылого коллектива. Моей задачей было найти «быстрые ноги», которыми оказался украинский спортсмен. Мы перекинулись парой фраз, обсудили темп и продержались с ним вместе первые 17 километров.

По идее уже ничего не могло произойти, но жара, вода, гели и кофеин дали о себе знать, и началось неконтролируемое расстройство желудка. Пока ты не попробуешь сам, ты не будешь готов к подобным условиям. Мне нужны были красивые фото, и последние 500 метров я пробежал улыбающимся спринтером.
А знаете, что вас ожидает за финишной аркой? Медицинский городок, в который переместилась предыдущая страдающая транзитка, только увеличенная в десять раз. Триатлетов увозят на каталках, медбратья не попадают иголками с физраствором в исчезнувшие вены, людей тошнит, они падают в обмороки. Почему никто не делает фотографий из этой зоны? Длинный триатлон – это в первую очередь умный спорт, к которому ты должен быть действительно по-настоящему готов. Любители ведутся на обещания быстрой подготовки за 8 часов в неделю, пользуются планами, которые тренер бросает еще двадцати таким же ученикам. Загораясь мальчишеской романтикой, мало кто думает об ответственности. Чем человек может в жизни расплатиться? Деньгами и здоровьем. Сегодня триатлон становится модным в России, и от
этого опасным.
— Ну ведь ты и сам начинал точно так же?
— Абсолютно. Хорошо, что у меня присутствовал какой-то минимальный адекват, и я не полез сразу туда, куда не следовало. Для того, чтобы пройти полный Ironman, переплыть реку или пробежать марафон недостаточно только читать посты на фейсбуке. Предлагаю какому-нибудь российскому сайту про триатлон сделать статистику по смертности и несчастных случаях среди спортсменов любителей во время соревнований. Может быть это
подвигнет начинающих заниматься осознанно. Выигрывает умный. А не сильный.

— Если говорить об умных, в этом году в Техасе ты получил слот на Кону во второй раз. Изменишь свою тактику подготовки?
— В прошлый раз я показал на Коне не самый лучший для меня результат. План был выйти из 10 часов, а получилось 10:15. Сегодня могу уверенно сказать, что делать три полных Ironman подряд за короткий срок – плохая идея. В этом году после Техаса я полгода нигде не стартую. Только тренируюсь.
— Знаю, что ты в Техасе круто пробежал.
— Да, это был на тот момент самый быстрый марафон в составе Ironman среди российских
любителей.
Официальное время 3 часа 0 мину 1 секунда, хотя на моих часах было 2.59.47. Жаль,
что не ускорился на последних 10 метрах, а бежал довольный и хлопал себя в грудь. Общий
результат был 9:15 и шестое место в группе.
— Какой настрой на Кону?
— Умная подготовка. Кона – это другая планета относительно других стартов. Быстрые бегуны из
Европы не могут там бежать, как дома, погодные условия и неожиданные реакции организма.
Я видел супер-заряженных велосипедистов в аэродинамических костюмах, которые улетали с
такой мотивацией на велоэтап, но сдувались после десяти километров бега и шли пешком. На
Чемпионате Мира как-то не принято сходить с дистанции, так что все финишируют любой ценой с любым временем. Моя Кона 2017 – это работа над ошибками.
Made on
Tilda